pallcare: волонтер

00:47 — 30.05.2011
Ирина Славина

Автор фото: Ирина Славина





Думаю, пора прекратить разговаривать с детьми и молодежью о патриотизме. Любовь к родине - как любовь к матери, какой бы она ни была, присуща каждому человеку от рождения. А вот преданность своей Отчизне (я представляю это в первую очередь как готовность человека жить, трудиться и растить здесь детей) и уважение к ней, без чего патриотизм немыслим, - дело другое. И публичное вращение на кончике языка звучного слова «патриотизм», кто бы ни упражнялся в этом, тут, я уверена, не поможет.



«Очень больные больные»
О бесполезности разговоров о патриотизме я думала, стоя на въезде в поселок Березовая Пойма. Где по одну сторону в самом начале улицы с дивным названием Лучистая - средняя школа, а по другую, аккурат напротив детского образовательного учреждения, - убогий одноэтажный домишко. Это больница № 36 сестринского ухода, в которой доживают свои последние дни, мучаясь от сильной вони и одиночества, никому не нужные немощные старики. И некоторые из них еще до своей смерти втиснуты меж плохо струганных некрашеных досок, прижатых к бокам кроватей. Чтоб на пол не свалились.

Я знаю: именно так и представляют себе большинство российских граждан хосписы. И когда вдруг оказываются с умирающим близким человеком на руках, погибающим от рака в невыносимых мучениях, о хосписной помощи иной раз даже слышать не хотят. А тут еще проклятиями в адрес хосписов, тоже неверно понимая, что это такое, сыплют некоторые православные батюшки. Как говорится, Бог им судья. Потому что никакого осуждения за то, что кто-то решился поместить родного человека, истерзанного раковой опухолью, в хоспис, быть не может.

С одной стороны, конечно, лучше всего умереть дома, в окружении семьи. С другой, быстрая смерть - судьба немногих избранных. Остальным же приходится страдать от страшной боли и бессилия, и в российских условиях их жизнь превращается в ад. Потому что население бедно, жилищные условия миллионов крайне сложны, а возможности здравоохранения ограниченны. Да и не особо пока, давайте прямо скажем, озабочена наша медицина проблемой умирания. Это в Англии почти 60 процентов умерших заканчивают свой жизненный путь в больничной палате, еще 20 процентов - в домах сестринского ухода и хосписах и только 18 процентов - дома. Российским же больницам, как известно, умирающие не нужны. Во-первых, чтобы показатели не портить. А во-вторых…

По отзывам немецких докторов, год назад проводивших в Нижнем Новгороде мастер-класс по коронарной хирургии, в России, дословно, «очень больные больные», и таких запущенных пациентов, как здесь, в Германии они не встречают уже лет двадцать. Смею предположить, это утверждение касается не только сердечно-сосудистой патологии, но и онкологии, потому что такой смертности от злокачественных новообразований, как в Российской Федерации, ни в одной европейской стране нет, только на Украине и в Белоруссии такая же печальная ситуация.

Заболеваемость раком тоже имеет удручающие масштабы, особенно в Нижегородской области, где эти цифры значительно выше среднероссийских, и сегодня, по мнению специалистов, есть все основания говорить о начале эпидемии онкологических заболеваний. Так что для умирающих места в больницах пока просто нет. «И сегодня я утверждаю: наши пациенты в большинстве случаев умирают в недостойных человека условиях. Де-факто мы не считаем их личностями, равными нам. Мы лишили их права на смерть в достойных условиях, подразумевающих уважение и право на выбор», - это свидетельство главного редактора отраслевого журнала «Главный врач» Ирины Мыльниковой, в правдивости которого вряд ли кто из нас сомневается… Вот о чем надо говорить и вот что непременно следует исправлять, вместо того чтобы тратить время и силы на разглагольствования о патриотизме.



Второй российский, первый московский
Первый московский хоспис… Что сразу обращает на себя внимание здесь - это легкий запах благовоний вместо, к сожалению, привычного в подобных учреждениях смрада. А если вы явились сюда не как я, то есть в несусветную рань, и вы здесь тоже впервые, вас поразит еще звучание музыки… Музыка в медицинском учреждении?! Пусть даже и классическая?! Да! Возможно, как и я, в больничных коридорах вы никогда ее не слыхали. А потом вдруг на пару секунд вы замрете от неожиданности, услышав дивный бой часов. И увидите их в центральном холле хосписа. Напольные, XIX век. Они завещаны хоспису давней его пациенткой. Подарок очень символичный, как мне кажется.

Постепенно оживляясь, утро в хосписе зазвучит не только бесподобными мелодиями радиостанции «Классик» и голосом самого Времени, но и легким, таким домашним щебетом птиц, доносящимся из клеток. После завтрака к этому живому уголку, где и рыбки, и морские черепашки, вывезут из палат прямо на кроватях четверых-пятерых пациентов из тех, кто желает «выйти в люди». Вот когда тепло на улице станет - тогда и в хосписный дворик можно будет выбраться, благо есть волонтеры, готовые помогать персоналу хосписа и брать на себя решение многих проблем. Если бы не добровольцы, гулять с пациентами было бы некому. А еще гораздо сложнее было бы поддерживать в идеальном состоянии чистоту в хосписе, ухаживать за садом, вовремя больных кормить, выкраивать минутки, чтобы неспешно пообщаться с ними… «Нельзя говорить о качестве жизни, если не наладить адекватного человеческого общения с больным, не дать ему возможность высказать свое мнение, почувствовать себя полноценным человеком, который живет, а не существует. Поэтому, если мы видим больных, находящихся в палатах практически в одиночестве в течение всего дня (да, их кормят, им делают уколы, но никто с ними не разговаривает, никто не интересуется, что они переживают), - это не паллиативная помощь», - пишет в своей книге, посвященной этому вопросу медицины (для России, безусловно, еще новому)кандидат медицинских наук, член Европейской ассоциации паллиативной помощи Елена Введенская, так объясняя российскому читателю и своим землякам-нижегородцам его суть: «Паллиативная помощь - направление, целью которого является улучшение качества жизни больных и их семей, оказавшихся перед лицом неизлечимого (угрожающего жизни) заболевания. Эта цель достигается благодаря предупреждению и облегчению страданий путем раннего выявления, тщательной оценки и купирования боли и других тягостных физических симптомов, а также оказанию психосоциальной и духовной поддержки».

И отпадает всякая фальшь



История хосписов в России как одной из форм паллиативной помощи началась более двадцати лет назад в Санкт-Петербурге. А в мае 1997 года открылся стационар Первого московского хосписа, который, как выражаются знающие люди, его основательница Вера Миллионщикова «выболела, выстрадала».

Первый московский хоспис… Скорее всего, он один такой. Здесь НИКОГДА не попросят и ни за что НЕ ВОЗЬМУТ ни копейки от родных и близких пациента, которые, пройдя круги ада в системе российского здравоохранения, даже в мыслях не могут себе представить, что может быть обеспечен качественный уход, как говорится, за бесплатно. Только здесь посетителей пускают в любое время суток, хоть бы даже ночью - для умирающего и его семьи дороги каждый час, каждая минута. И только здесь пока можно встретить добровольцев.

В конце прошлого года Первый московский хоспис понес огромную потерю: не стало Веры Васильевны Миллионщиковой… Она «ушла». Именно ушла - только так говорят ее коллеги и единомышленники в хосписе о смерти. Эта потеря невосполнима и ударила не только по семье незаурядного доктора и его детищу, но и по развитию хосписного дела в России.

Одним из талантов Веры Васильевны было умение сплачивать вокруг себя необыкновенные личности.

- У нее было замечательное чутье на людей, - считает заведующая отделением стационара Первого московского хосписа Диана Невзорова - одаренный врач, к тому же очень добрая и красивая.

По признанию Дианы, она не собиралась становиться онкологом и мечтала об акушерстве, но знакомство с Миллионщиковой изменило ее профессиональный выбор. То же самое - о влиянии на их жизнь личности Веры Васильевны - вам расскажут все сотрудники хосписа. Например, медбрат Константин, замечательный профессионал с обликом профессора, который прежде работал в престижной клинике имени Бурденко, но уволился оттуда, не снеся ничем не прикрытого стремления многих своих коллег не столько лечить, сколько зарабатывать. Вот так же решительно в 1974 году он, сын «сталинского сокола», швырнул свой комсомольский билет, после чего лишился возможности поступить в вуз и пошел мести улицы, кочегарить. Только в перестройку уже смог поступить в медицинское училище.

Не могу не рассказать о сестре-хозяйке Миле, маме трех дочерей. В хоспис она устроилась, будучи уже на пенсии. Если бы видели, как оживилось лицо, казалось бы, совсем увядшей душой 79-летней женщины, когда та увидела подошедшую к ней Милу! Истощенная рука потянулась ее обнять, изможденное лицо вдруг оживила улыбка… А ведь я думала, что она уже совершенно не воспринимает окружающей мир и, тихо угасая от болезни и старости, не способна выражать эмоции. Как я ошибалась! Как ошибаемся все мы, думая, что нечеловеческие муки онкобольного перед смертью - неизбежность, с которой ничего нельзя поделать! И вот оно, прямо на моих глазах - подтверждение слов митрополита Антония Сурожского, что в хосписе при всей эмоциональной тяжести происходящего больше света, чем где бы то ни было. Потому что здесь происходит что-то настоящее. И отпадает всякая фальшь.

«Зачем этот опыт? Чтобы расти»
При существующем в хосписе штатном расписании рассчитывать, что он действительно сможет стать медико-социальным учреждением, оказывающим медицинскую, социальную, психологическую и юридическую помощь, без участия добровольцев не приходится. И на помощь Первому московскому хоспису сегодня регулярно приходят несколько десятков добровольцев. До сих пор в хосписе вспоминают волонтера Диму, несколько лет систематически приходящего сюда, чтобы быть правой рукой младшего персонала. К хоспису Дмитрий подкатывал на Audi TT… Когда-то завязав с наркотиками, он заделался успешным бизнесменом. Однако в поисках Красоты оказался однажды в Первом московском хосписе. И зарабатывая за три дня больше, чем весь персонал хосписа в месяц, утешал свою душу, обихаживая тяжелобольных. Возможно, исполнял Дмитрий обет, потому что после пяти лет постоянной работы сюда он больше не приходит.

Голландка Фредерика трудится здесь более 10 лет. Много лет назад встреча с митрополитом Антонием Сурожским изменила ее судьбу. Она приняла православие, поехала в Москву учиться в университете… Теперь Фредерика постоянно живет в России, работая в первом хосписе в качестве добровольца. То есть БЕСПЛАТНО. Живет на очень скромные средства, оставшиеся ей по наследству от матери, посвятив свою жизнь облегчению страданий умирающих от рака. Опыт в паллиативной медицине получила еще в Англии, работая медицинской сестрой в одном из тамошних хосписов. Стремится стать гражданкой России, хотя знает, что ради этого ей придется снова пережить, как она говорит, войну с чиновниками: российский вид на жительство дался ей очень непросто.

- Жить в России очень трудно, но здесь можно научиться многому, чему не научишься в Европе, - считает Фредерика. - Зачем мне этот опыт? Чтобы расти. И в России это очень хорошая школа, щедрая…

Добровольцев в Первом московском хосписе вы встретите каждый день, и не по одному. А в других московских хосписах их нет вообще. Наверное, потому, что лишние руки - это еще лишняя пара глаз. Первый же московский открыт для всех, в том числе для журналистов, которым любой сотрудник хосписа, нисколько не боясь раскрыть рта, все покажет и расскажет. Этот принцип открытости, принятый Верой Миллионщиковой, бережно сохраняет ее преемница на посту главного врача Виктория Капустина.

- Нам прятать и скрывать нечего, - нисколько не лукавит она, убедиться в чем мне довелось лично.



Развенчивать мифы, побеждать предрассудки
- Особенно в нашей стране хоспис не может быть полноценным без добровольцев, - убеждена глава Фонда помощи хосписам «Вера» Анна Федермессер, или Нюта, младшая дочь и последовательница Веры Миллионщиковой. - Потому что на сегодняшний день хоспис для большинства - это что-то новое, я бы даже сказала, чужеродное. Если мы хотим, чтобы отношение к ним в обществе менялось, чтобы хосписы не только стали чем-то каждодневным, а были приняты как нечто очень полезное, нужное, как источник добра, мы должны распространять о них адекватную информацию. А добровольцы, помимо того, что они хоспису очень нужны как дополнительные руки, еще являются отличным способом распространения информации. Людьми, развенчивающими мифы и побеждающими предрассудки, как раз могут стать две категории граждан: это родственники наших пациентов и добровольцы. Никто не говорит, что добровольческая работа должна быть с утра до вечера каждый день. Если бы в хосписах была ставка координатора добровольцев, то этот человек мог бы собрать достаточное количество волонтеров вокруг хосписа и знать, на кого и когда из них можно рассчитывать. Именно эти люди потом понесут в свои районы правду, что в хосписах не страшно, что хоспис - это место, которое помогает достойно уйти из жизни, а не место, куда тебя заберут, а лечить не будут, квартиру отнимут, и вообще, что «сюда сдают своих родителей только плохие дети». Да, у нас абсолютно не развит институт добровольчества. Люди порой даже стесняются рассказать своим друзьям или коллегам о своей добровольческой деятельности, боясь, что их не так воспримут. Уже задача государства, чтобы у добровольцев появилось право, например, на бесплатный проезд в транспорте (хотя бы до места их добровольного служения и обратно), делать так, чтобы, если ты работаешь добровольцем, тебе стопроцентно дали рекомендацию в институт, на новое место работы, и эта рекомендация была весомой.

Нет пока у нашего государства, к сожалению, никаких механизмов, стимулирующих развитие добровольческого движения. Но есть, слава Богу, энтузиасты, способные привлечь к важному для общества делу и зажечь идеей многих добрых и деятельных людей. Они, к счастью, есть и в Нижнем Новгороде. На них сегодня возлагается надежда изменить ситуацию в нижегородском хосписе, пока единственном в Нижнем Новгороде (он создан при больнице № 47). Менее чем за два года своей работы в этих стенах и усилиями выездной службы помощь была оказана сотням людей, и много очень теплых и трогательных слов от благодарных пациентов и их родственников оставлены в его книге отзывов. Но… Как сообщил на кругом столе по проблемам развития хосписа, что прошел в департаменте здравоохранения, заведующий хосписным отделением Виктор Заречнов, на сегодняшний день из 18 с половиной ставок среднего медицинского персонала заняты только 4 (плюс работает старшая медицинская сестра). И 4 санитарки вместо 15! Есть также проблемы с врачами. Пока город не найдет возможность, создав наконец Попечительский совет хосписа, привлечь ресурсы для материального стимулирования сотрудников, здесь так и не будет решена проблема кадров, отбор которых в идеале должен быть на конкурсной основе.

Понимая, что без добровольцев хоспису никак не обойтись, директор департамента Владимир Лазарев распорядился о создании рабочей группы, которая займется этой проблемой. Состав группы лично мне внушает оптимизм: кроме самого Владимира Николаевича в нее вошли в том числе начальник управления организации лечебной помощи населению департамента здравоохранения Елена Лапкина, уже рекомендованная мною выше Елена Введенская, хорошо известный горожанам руководитель отдела по взаимодействию с медицинскими и социальными учреждениями Нижегородской епархии иерей Михаил Зазвонов, проректор по воспитательной и лечебной работе профессор НГМА Галина Петрова… Галина Алексеевна, кстати, порадовала собравшихся на круглом столе в департаменте, что в медакадемии уже есть небольшая группа студентов, которая проявила интерес к добровольческой работе в хосписе. Особенно отрадно, что все они объединены православным клубом и уже показали себя с прекрасной стороны как волонтеры, занимаясь с ребятишками из детских домов.

Между тем и Фонд помощи хосписам «Вера» готов оказывать материальную поддержку как нашему хоспису, так и прочим подобным учреждениям страны. Одно из нетрудных для этого условий - иметь возможность время от времени проверять, насколько внимателен персонал хосписа к пациентам и правда ли, что с тех не вытягивают денег… За смерть, как и за рождение, нельзя платить - это важнейший принцип паллиативной помощи.

По теме: Жизнь до конца

http://www.pravda-nn.ru/archive/number:938/article:15100/